Коллектив авторов - Универсальная хрестоматия. 3 класс
Два брата (Сказка)
В одном селе жили два брата; землю пахали, хлеб сеяли. У старшего брата детей не было; у младшего брата было четверо маленьких детей. Жили братья так дружно, что любо было на них смотреть.
Одною осенью поспел у них хлеб, они убрали и поделили поровну зёрна.
Пришла ночь. Лёг старший брат; не спится ему. Он думал: «Хорошо ли мы хлеб поделили? У брата семья большая, ему на детей хлеба много надо. Пойду и подложу ему своих зёрен». Так и сделал.
Не спалось ночью и младшему брату. Он думал: «Хорошо ли мы с братом хлеб поделили? Мы-то с женой молодые; дети нам на помощь растут; а брат с женой одинокие, постарше нас. Надо ему хлеба от себя прибавить». Задумал и сделал.
Днём смотрят братья: зерна не убыло. Подивились, но друг другу ничего не сказали.
И так несколько ночей братья друг другу хлеб перекладывали, пока один другого на месте не застал.
С тех пор ещё крепче стала любовь между братьями. И прожили они счастливо до глубокой старости.
Константин Дмитриевич Ушинский (1824–1870)
Константин Дмитриевич Ушинский родился в Туле в семье отставного офицера, участника Отечественной войны 1812 года, мелкопоместного дворянина. Мать Константина Дмитриевича умерла, когда ему было 12 лет.
После окончания гимназии он поступил учиться на юридический факультет Московского университета. Помимо философии и юриспруденции Ушинский интересовался и литературой, и театром, а также идеями распространения грамотности и образованности среди простого народа. После блестящей защиты учёный совет Московского университета присудил Константину Ушинскому степень кандидата юриспруденции, а в 1846 году он был назначен исполняющим обязанности профессора в ярославском Демидовском лицее. Конфликты с начальством лицея, доносы вышестоящему начальству на Ушинского со стороны руководства лицея привели к негласному надзору за ним и отставке.
Ушинский переехал в Санкт-Петербург, где устроился преподавателем русской словесности в Гатчинский Сиротский институт, который находился под покровительством императрицы. Порядки в заведении были строгие: за малейшую провинность воспитанника могли посадить под арест в карцер, прогулки за стенами института разрешались только по субботам и воскресеньям. Ушинскому удалось изменить старые и внедрить новые прогрессивные порядки и традиции в институте. Чувство настоящего товарищества К.Д. Ушинский считал основой воспитания.
В 1862 году Ушинский был направлен на пять лет за границу для лечения и изучения школьного дела. За это время Ушинский посетил Швейцарию, Германию, Францию, Бельгию и Италию, в которых он посещал и изучал учебные заведения – женские школы, детские сады, приюты и школы, особенно в Германии и Швейцарии, считавшиеся самыми передовыми в части новаций в педагогике. Свои заметки, наблюдения и письма этого периода он объединил в статье «Педагогическая поездка по Швейцарии».
Как рубашка в поле выросла
Видела Таня, как отец её горстями разбрасывал по полю маленькие блестящие зёрна, и спрашивает:
– Что ты, тятя, делаешь?
– А вот сею ленок, дочка: вырастет рубашка тебе и Васютке.
Задумалась Таня: никогда она не видала, чтобы рубашки в поле росли.
Недели через две покрылась полоска зелёною шелковистою травкой, и подумала Таня: «Хорошо, если бы у меня была такая рубашечка!» Раза два мать и сёстры Тани приходили полоску полоть и всякий раз говорили девочке: «Славная у тебя рубашечка будет!» Прошло ещё несколько недель; травка на полоске поднялась, и на ней показались голубые цветочки. «У братца Васи такие глазки, – подумала Таня, – но рубашечек таких я ни на ком не видала».
Когда цветочки опали, то на место их показались зелёные головки. Когда головки забурели и подсохли, мать и сёстры Тани повыдергали весь лён с корнем, навязали снопиков и поставили их на поле просохнуть.
IIКогда лён просох, то стали у него головки отрезывать; а потом потопили в речке безголовые пучки и ещё камнем сверху навалили, чтобы не всплыл.
Печально смотрела Таня, как её рубашечку топят; сёстры тут ей опять сказали: «Славная у тебя, Таня, рубашка будет!»
Недели через две вынули лён из речки, просушили и стали колотить сначала доской на гумне, потом трепалом[13] на дворе, так что от бедного льна летела кострика[14] во все стороны. Вытрепавши, стали лён чесать железным гребнем, пока он сделался мягким и шелковистым. «Славная у тебя рубашка будет!» – опять сказали Тане сёстры. Но Таня подумала: «Где же тут рубашка? Это похоже на волоски Васи, а не на рубашку».
IIIНастали длинные зимние вечера. Сёстры Тани надели лён на гребни и стали из него нитки прясть. «Это нитки! – думает Таня. – А где же рубашечка?»
Прошла зима, весна и лето, – настала осень. Отец установил в избе кросна, натянул из них основу и начал ткать. Забегал проворно челночок между нитками, и тут уже Таня сама увидала, как из ниток выходит холст.
Когда холст был готов, стали его на морозе морозить, по снегу расстилать; а весной расстилали его по траве на солнышке и взбрызгивали водой. Сделался холст из серого белым, как кипень[15].
Настала опять зима. Накроила из холста мать рубашек; принялись сёстры рубашки шить и к Рождеству надели на Таню и Васю новые, белые, как снег, рубашечки.
На поле летом
Весело на поле, привольно на широком! До синей полосы далёкого леса точно бегут по холмам разноцветные нивы. Волнуется золотистая рожь; вдыхает она крепительный воздух. Синеет молодой овёс; белеет цветущая гречиха с красными стебельками, с бело-розовыми, медовыми цветочками. Подальше от дороги запрятался кудрявый горох, а за ним бледно-зелёная полоска льна с голубоватыми глазками. На другой стороне дороги чернеют поля под струящимся паром.
Жаворонок трепещется над рожью, а острокрылый орёл зорко смотрит с вышины: видит он и крикливую перепёлку в густой ржи, видит он и полевую мышку, как она спешит в свою нору с зёрнышком, упавшим из спелого колоса. Повсюду трещат сотни невидимых кузнечиков.
Антон Павлович Чехов (1860–1904)
Антон Павлович Чехов родился в г. Таганроге в январе 1860 году. Все братья и сёстры Чехова были исключительно одарёнными, высокообразованными людьми. Отец – Павел Егорович Чехов был весьма интересной личностью. Он имел в Таганроге бакалейную лавку, но занимался торговлей без особого рвения, больше уделяя внимание посещению церковных служб, пению и общественным делам. Дети воспитывались в строгости, часто применялись и телесные наказания, бездельничать никому не дозволялось. Помимо учёбы в гимназии, сыновьям Павла Егоровича приходилось иногда замещать отца в лавке, конечно, в ущерб занятиям. По вечерам пели хором. Отец прекрасно играл на скрипке, пел.
Мать Чехова в ранней молодости была отдана в таганрогский частный пансион благородных девиц, где обучалась танцам и хорошим манерам, очень любила театр. Антон Павлович Чехов впоследствии говорил, что «талант в нас со стороны отца, а душа – со стороны матери».
В 1876 году семья переезжает в Москву. В 1879 году Чехов поступает на медицинский факультет Московского университета.
В 1880 году в журнале «Стрекоза» появляется его первое печатное произведение. С этого времени начинается непрерывная литературная деятельность Антона Павловича Чехова.
В поисках новых впечатлений в 1890 году Чехов отправляется в Сибирь, чтобы затем посетить остров Сахалин. Дорога оказалась очень длиной: из Ярославля по Волге до Казани, затем по Каме до Перми, оттуда по железной дороге до Тюмени, а затем через всю Сибирь на тарантасе и по рекам. На Сахалине Чехов пробыл более трёх месяцев, затем через Индийский океан, Средиземное и Чёрное моря, посетив Японию, Гонконг, Сингапур, Цейлон, Константинополь, прибыв в порт Одессы, он на поезде возвращается в Москву.
Жизнь в Москве после такого путешествия кажется Чехову неинтересной, и он отправляется в Петербург, а затем уезжает в Западную Европу. В 1892 году Чехов покупает имение в селе Мелихово Серпуховского уезда Московской губернии. Давняя мечта жить в деревне, быть землевладельцем осуществилась. В Мелихове Чехову приходит идея создания общественной библиотеки в родном Таганроге. Писатель жертвует туда более двух тысяч томов собственных книг. Впоследствии Чехов постоянно отсылает в библиотеку закупаемые им книги, причём в больших количествах.
Ванька
Ванька Жуков, девятилетний мальчик, отданный три месяца тому назад в ученье к сапожнику Аляхину, в ночь под Рождество не ложился спать. Дождавшись, когда хозяева и подмастерья ушли к заутрене[16], он
достал из хозяйского шкафа пузырёк с чернилами, ручку с заржавленным пером и, разложив перед собой измятый лист бумаги, стал писать. Прежде чем вывести первую букву, он несколько раз пугливо оглянулся на двери и окна, покосился на тёмный образ, по обе стороны которого тянулись полки с колодками, и прерывисто вздохнул. Бумага лежала на скамье, а сам он стоял перед скамьёй на коленях.
